В отцовскую библиотеку маленькая Лили пробралась тайком. И нет, совсем не потому что единственная дочь Гарри и Джинни Поттеров отличалась от своих братьев непреодолимой тягой к знаниям — этой маленькой непоседе бы вообще все шалости да забавы. Что ей до черно-белых страниц этих скучных книженций, когда окружающий мир просто фонтанировал миллионами интереснейших событий, встреч, ощущений, удивительных открытий! Как-то Луна даже заявила, что оставит занудные занятия вроде чтения на свою старость, когда ей как раз уже нечем будет заняться. Ведь в литературном мире, в отличие от настоящего, все равно все останется по-прежнему, а значит, с книгами можно было повременить. Тогда, сказанное ею, прозвучало настолько убедительно, что она и сама чуть было не поверила себе, хотя, конечно, ее слова оказались не более, чем просто шуткой. И в этом Луне пришлось убедиться уже не раз...

— ...но Гарри, ей уже восемь... — голос мамы, по обыкновению, всегда уверенный и твердый, отчего-то звучит тихо и взволнованно.
— Эээ... потрясающая  новость, Джинни, — не как обычно, совсем невесело усмехается папа. Лили чувствует, что глава семейства тоже серьезно обеспокоен, только, в отличии от мамы, он явно старается это скрыть, а то и вовсе пытается избежать неприятного разговора. — Просто камень с души, знаешь.
— Я серьезно! Гарри, послушай! Нет, ты послушай... Даже если Лили... если она, ну... — Джинни снизила голос почти до шепота, будто собиралась сказать что-то неприличное или невероятно секретное, — ...сквиб, в этом совершенно нет ничего зазорного. Ни для нее, ни для нас. Понимаешь?
"Сквиб?.." — изумляется про себя Лил, которой совершенно случайно довелось подслушать разговор родителей, и которой абсолютно непонятно, что вообще это за слово такое, "сквиб". Впрочем, не знала девочка и о том, что это слово, после ее пятого дня рождения, стало своеобразным табу в семье Поттеров. С каждым годом взросления дочери, надежды Гарри и Джинни на то, что кровь волшебников хоть как-то проявит себя в ней, истончались. Они не говорили о том, что дети, обладающие магическими способностями, начинают проявлять их, сами еще того не осознавая, уже с малых лет. А Лили уже восемь. И она еще ни разу не проявляла себя как волшебница. Однако, родители, похоже, все же еще лелеяли хоть какую-то надежду, раз до сих пор не спешили причислять дочь к сквибам.
— Я волнуюсь не за репутацию, Джинни, а за то, как она это перенесет! — напоследок услышала Лил, прежде чем направилась в сторону домашней библиотеки за ответами.

Найти нужную книгу не составило особого труда. Подставив стул к полкам, сплошь уставленных разнообразной литературой, Лили выбрала "Существа Магического Мира" и, держа небольшую энциклопедию за спиной, пробралась к себе комнату.
"Сквиб — это человек, который родился в семье волшебников, однако сам напрочь лишен магических способностей. Сквибы рождаются достаточно редко и..." и... все. К горлу подкатил комок. Дальше Лили даже не читала. Сполна хватило и этих строчек, чтобы разбить мечты, а заодно и жизнь маленькой девочки.
Младшая Поттер всегда была большой выдумщицей. И она часто воображала себе, как впервые возьмет в руки свою волшебную палочку, как впервые сядет в алый поезд, как впервые окунется в таинственную и манящую атмосферу волшебного замка, как примерит свою самую первую школьную форму, как какой-нибудь строгий профессор оденет на ее голову распределяющую шляпу, которая, непременно, выкрикнет: "Гриффиндор!" Как... да, впрочем, разве теперь это важно? Лили прекрасно знала, что Хогвартс — школа только для волшебников, а она, Лили, оказалась бездарностью.
И какого же будет папе с мамой, когда их опасения подтвердятся? В семьях Уизли-Поттеров все были волшебниками: родные братья, кузены и кузины, и мама вон, какая сильная волшебница, а папа вообще — герой, победивший самого Темного Лорда.
Среди вороха мыслей, крутился только один вопрос: "за что?" Она ведь, казалось, ждала этого больше всего на свете! Она усердно старалась в освоении хоть чего-нибудь "волшебного". Такого, хотя бы, что могли бы сделать ее братья. Неоднократно Лили пыталась "оседлать" и метлу Джеймса. Падала, но все равно предпринимала тщетные попытки хоть на секунду задержаться в воздухе. И ни на мгновение в голову Лили даже не приходила мысль, о том, что ей этого просто не дано, не смотря на то, что она твердо была убеждена в обратном.
В дверь тихонько постучали и Лили, спрятав книгу под подушку, соскочила с кровати.
— Лили?.. милая, я пришел, чтобы... — начал было папа, но девочка немедленно перебила его.
— Если ты пришел, чтобы сказать, что вы с мамой не любите меня из-за того, что я не смогу стать волшебницей, я хочу, чтобы вы знали: я правда хотела научиться, но эта магия... она не откликается на мои усилия! — то и дело запинаясь, но горячо и взволнованно выпалила раскрасневшаяся Лили. — Что бы я ни делала, я никогда и ничего не чувствовала в себе такого, как ты, мама или Джим с Алом рассказывали! Ни-че-го! — гневно топнув маленькой ножкой, призналась девочка.
— Ну что ты... — Гарри присел на корточки перед дочкой и мягко опустил ладонь на ее златовласую макушку.
— Я только хочу сказать, папа, что я совсем-совсем не хотела вас разочаровывать... — все это время отважно борясь с приступом слез, Лили, наконец, сдалась и, уткнувшись в отцовское плечо, тихонько захныкала.
— Ну разве ты можешь нас разочаровать? — девочка, робко подняла взгляд на папу, и, к своему изумлению, увидела, что он... улыбается? — Посмотри-ка вот сюда! Кое-кто, кажется, настолько разозлился и расстроился, что... — обняв дочь за плечи, Гарри развернув ее в зеркалу, что стояло за ее спиной. — вот. — указал он на испещренный мелкими трещинами, предмет интерьера.
Луна, взвизгнув, счастливо рассмеялась. Получилось! Совершенно неожиданно и непредсказуемо, но получилось! Она — волшебница! Ну и как же она, глупая, так быстро могла отчаяться и сдаться? Впрочем, есть ли разница? Сдаваться теперь она будет только в самую последнюю очередь. Возможно, когда она уже вырастет, она уже не вспомнит ни этого  вечера, ни этого разговора, ни той книги, что лежит у нее сейчас под подушкой... Но то, что Лили пообещала себе никогда не сдаваться, она не раз еще вспомнит. Вспомнит, когда надежда уже будет совсем утрачена, когда все будет ужасным, как никогда. Вспомнит и не сдастся. Ни за что.
— Ну что мы стоим, идем, обрадуем маму?
— Па-а-ап... — Лили смущенно хмыкнув, потянула отца за рукав. — Ты только не говори никому, что я разрыдалась, ладно? А то Джеймс... ну ты же знаешь.
— Это останется нашим с тобой маленьким секретом, — подмигнув, пообещал папа.